Неточные совпадения
А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более
к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому, что знаем его невозможность и равнодушно
переходим от сомнения
к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения
к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с
людьми или с судьбою…
Затем он снова задумался о петербургском выстреле; что это: единоличное выступление озлобленного
человека, или народники, действительно, решили
перейти «от слов
к делу»? Он зевнул с мыслью, что террор, недопустимый морально, не может иметь и практического значения, как это обнаружилось двадцать лет тому назад. И, конечно, убийство министра возмутит всех здравомыслящих
людей.
Переходя на другую сторону улицы, он оглянулся,
к магазину подъехал грузовик,
люди, стоявшие у витрины, выносили из магазина ящики.
Она повествует ему о подвигах наших Ахиллов и Улиссов, об удали Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича, о Полкане-богатыре, о Калечище прохожем, о том, как они странствовали по Руси, побивали несметные полчища басурманов, как состязались в том, кто одним духом выпьет чару зелена вина и не крякнет; потом говорила о злых разбойниках, о спящих царевнах, окаменелых городах и
людях; наконец,
переходила к нашей демонологии,
к мертвецам,
к чудовищам и
к оборотням.
Мать его и бабушка уже ускакали в это время за сто верст вперед. Они слегка и прежде всего порешили вопрос о приданом, потом
перешли к участи детей, где и как им жить; служить ли молодому
человеку и зимой жить в городе, а летом в деревне — так настаивала Татьяна Марковна и ни за что не соглашалась на предложение Марьи Егоровны — отпустить детей в Москву, в Петербург и даже за границу.
Вера наконец, почти незаметно для нее самой, поверила искренности его односторонних и поверхностных увлечений и от недоверия
перешла к изумлению, участию. У ней даже бывали минуты, впрочем редкие, когда она колебалась в непогрешимости своих, собранных молча, про себя наблюдений над жизнью, над
людьми, правил, которыми руководствовалось большинство.
— Ах да, — произнес он голосом светского
человека, и как бы вдруг припомнив, — ах да! Тот вечер… Я слышал… Ну как ваше здоровье и как вы теперь сами после всего этого, Аркадий Макарович?.. Но, однако,
перейдем к главному. Я, видите ли, собственно преследую три цели; три задачи передо мной, и я…
От каторжных
перешли к пересыльным, от пересыльных
к общественникам и
к добровольно следующим. Везде было то же самое: везде те же холодные, голодные, праздные, зараженные болезнями, опозоренные, запертые
люди показывались, как дикие звери.
Для
людей этого духа она не может дать никакого научения, они не хотят
перейти к новой жизни через смерть.
Моя тропа заворачивала все больше
к югу. Я
перешел еще через один ручей и опять стал подыматься в гору. В одном месте я нашел чей-то бивак. Осмотрев его внимательно, я убедился, что
люди здесь ночевали давно и что это, по всей вероятности, были охотники.
А вот что странно, Верочка, что есть такие же
люди, у которых нет этого желания, у которых совсем другие желания, и им, пожалуй, покажется странно, с какими мыслями ты, мой друг, засыпаешь в первый вечер твоей любви, что от мысли о себе, о своем милом, о своей любви, ты
перешла к мыслям, что всем
людям надобно быть счастливыми, и что надобно помогать этому скорее прийти.
Круг Станкевича должен был неминуемо распуститься. Он свое сделал — и сделал самым блестящим образом; влияние его на всю литературу и на академическое преподавание было огромно, — стоит назвать Белинского и Грановского; в нем сложился Кольцов,
к нему принадлежали Боткин, Катков и проч. Но замкнутым кругом он оставаться не мог, не
перейдя в немецкий доктринаризм, — живые
люди из русских
к нему не способны.
Созвавши дворовых, он потребовал, чтоб ему указали, куда покойный отец прятал деньги. Но никто ничего не отвечал. Даже те, которые нимало не сомневались, что стариковы деньги
перешли к Улите, не указали на нее. Тогда обшарили весь дом и все сундуки и дворовых
людей, даже навоз на конном дворе перерыли, но денег не нашли, кроме двухсот рублей, которые старик отложил в особый пакет с надписью: «На помин души».
Судебность целиком
переходит к царству кесаря, и кесарь отлично умеет устрашать ею
людей.
Потом мысль моя
перешла к книгам, и мне пришла в голову идея: что, если бы описать просто мальчика, вроде меня, жившего сначала в Житомире, потом переехавшего вот сюда, в Ровно; описать все, что он чувствовал, описать
людей, которые его окружали, и даже вот эту минуту, когда он стоит на пустой улице и меряет свой теперешний духовный рост со своим прошлым и настоящим.
Как я говорил уже, есть внутренняя экзистенциальная диалектика, в силу которой гуманизм
переходит в антигуманизм, самоутверждение
человека приводит
к отрицанию
человека.
После грехопадения
человек не может уже свободно, своими естественными человеческими силами спастись, вернуться
к первоисточнику бытия, так как не свободен уже: природа его испорчена, порабощена стихией зла, наполовину
перешла в сферу небытия.
Смысл его тот, что самодурство, в каких бы умеренных формах ни выражалось, в какую бы кроткую опеку ни
переходило, все-таки ведет, — по малой мере,
к обезличению
людей, подвергшихся его влиянию; а обезличение совершенно противоположно всякой свободной и разумной деятельности; следовательно,
человек обезличенный, под влиянием тяготевшего над ним самодурства, может нехотя, бессознательно совершить какое угодно преступление и погибнуть — просто по глупости и недостатку самобытности.
Понимаю, что вам может иногда приходить на сердце желание не обременять отца и братьев необходимыми на вас издержками…», но «от нас всегда зависит много уменьшить наши издержки», — поучает своего корреспондента И. Д. Якушкин и
переходит к моральной стороне вопроса: «Во всяком положении есть для
человека особенное назначение, и в нашем, кажется, оно состоит в том, чтобы сколько возможно менее хлопотать о самих себе.
Розанов
перешел к кружку, где раздавался голос Лобачевского. Здесь сидел Илья Артамонович, Пармен Семенович и еще несколько
человек.
Новый предводитель был гораздо старше того, который
перешел болото с передовым отрядом, и принадлежал несомненно
к чистой польской расе, между тем как первый ничуть не напоминал собою сарматского типа и немногие сказанные им польские слова произносил нечисто. По службе революционному правительству предводитель задней партии тоже должен был иметь несомненное старшинство над первым. Когда они поравнялись, пожилой поляк, не удостоивая молодого
человека своего взгляда, тихо проворчал из-под нависших усов...
Когда я подошел
к окну, внимание мое обратила водовозка, которую запрягал в это время кучер, и все мысли мои сосредоточились на решении вопроса: в какое животное или
человека перейдет душа этой водовозки, когда она околеет?
Затем, очень лестно отозвавшись об ополчении, которому предстоит в близком будущем выполнение славной задачи умиротворения, он
перешел от внешних врагов
к внутренним (он первый употребил это выражение, и так удачно, что после того оно вполне акклиматизировалось в нашем административном обиходе), которых разделил на две категории.
К первой он отнес беспокойных
людей вообще и критиков в особенности.
А музыка лилась; «почти молодые
люди» продолжали работать ногами с полным самоотвержением; чтобы оживить бал, Раиса Павловна в сопровождении Прейна
переходила от группы
к группе, поощряла молодых
людей, шутила с своей обычной Откровенностью с молодыми девушками; в одном месте она попала в самую веселую компанию, где все чувствовали себя необыкновенно весело, — это были две беззаботно болтавшие парочки: Аннинька с Брат-ковским и Летучий с m-lle Эммой.
— В городе жил около года, а теперь
перешел к вам на фабрику, месяц тому назад. Здесь
людей хороших нашел, — сына вашего и других. Здесь — поживу! — говорил он, дергая усы.
Уязвленный простодушными ответами полового, он
перешел в следующую комнату и,
к большому своему удовольствию, увидал там, хоть и не очень короткого, но все-таки знакомого ему
человека, некоего г-на Чиркина, который лет уже пятнадцать постоянно присутствовал в этом заведении. В настоящую минуту он ел свиные котлеты и запивал их кислыми щами.
Прошло десять лет терзаний двух влюбленных
людей. Умер отец, и зимовник
перешел к дочери. Только тогда, перестрадав десять лет, молодые поженились, и в память пережитых страданий Иван Николаевич Подкопаев, ставший владельцем зимовника, переменил прежнее тавро.
Словом сказать, из области благонамеренности выжидающей я
перешел в область благонамеренности воинствующей и внушил наконец такое
к себе доверие, что мог сквернословить и кощунствовать вполне свободно, в твердой уверенности, что самый бдительный полицейский надзор ничего в этом не увидит, кроме свойственной благовоспитанному
человеку фривольности.
Еще более убежденный теперь, что стуком здесь никого не докличешься, Дарьянов
перешел к забору, огораживавшему садик, и, отыскав между досками щелочку, начал чрез нее новое обозрение, но это было не так легко: у самого забора росли густые кусты, не дозволявшие разглядеть
человека, производившего шум кирпичом или напилком.
— Я написал ему, что чалму я носил, но не для Шамиля, а для спасения души, что
к Шамилю я
перейти не хочу и не могу, потому что через него убиты мои отец, братья и родственники, но что и
к русским не могу выйти, потому что меня обесчестили. В Хунзахе, когда я был связан, один негодяй на…л на меня. И я не могу выйти
к вам, пока
человек этот не будет убит. А главное, боюсь обманщика Ахмет-Хана. Тогда генерал прислал мне это письмо, — сказал Хаджи-Мурат, подавая Лорис-Меликову другую пожелтевшую бумажку.
Но так как, во-первых,
люди не стоят на месте, а непрерывно движутся, всё более и более познавая истину и приближаясь
к ней своею жизнью, и, во-вторых, все они по своему возрасту, воспитанию, породе расположены в постепенной градации от
людей, наиболее способных понимать новые открывающиеся истины внутренним путем, до
людей, наименее способных
к этому, то
люди, ближе других стоящие
к тем, которые усвоили истину внутренним способом, одни за другими сначала через длинные промежутки времени, а потом всё чаще и чаще
переходят на сторону новой истины, и количество
людей, признающих новую истину становится всё больше и больше, и истина становится всё понятнее и понятнее.
То же и с той массой
людей, которая всегда не один по одному, а всегда сразу под влиянием нового общественного мнения
переходит от одного устройства жизни
к другому. Масса эта всегда своей инертностью препятствует быстрым, не проверенным мудростью людской, частым переходам от одного устройства жизни
к другому и надолго удерживает всякую долгим опытом борьбы проверенную, вошедшую в сознание человечества истину.
Если насилие правительственное уничтожится, то насилия будут совершаться, может быть, другими
людьми, а не теми, которыми они совершались прежде; но сумма насилия ни в каком случае не может увеличиться оттого, что власть
перейдет от одних
людей к другим.
Но бывают времена, когда открывшаяся сначала некоторым
людям высшая против прежней степень сознания истины, равномерно
переходя от одних
к другим, захватывает такое большое количество
людей, что прежнее общественное мнение, основанное на низшей степени сознания, начинает колебаться и новое уже готово установиться, но еще не установилось.
«Для того, чтобы произошел этот процесс охристианения всех
людей, чтобы все
люди одни за другими
перешли от языческого жизнепонимания
к христианскому и добровольно отказывались бы от власти и богатства и никто бы не желал пользоваться ими, нужно, чтобы не только переделались в христианство все те грубые, полудикие, совершенно не способные воспринять христианство и следовать ему,
люди, которых всегда много среди каждого христианского общества, но и все дикие и вообще нехристианские народы, которых еще так много вне его.
И потому несправедливо рассуждение защитников существующего строя о том, что если в продолжение 1800 лет только малая часть
людей перешла на сторону христианства, то нужно еще несколько раз 1800 лет до тех пор, пока все остальные
люди перейдут на его сторону, — несправедливо оно потому, что при этом рассуждении не принимается во внимание другой, кроме внутреннего постигновения истины, способ усвоения
людьми новой истины и перехода от одного склада жизни
к другому.
Если покорялись когда
люди целыми народами новому религиозному исповеданию и целыми народами крестились или
переходили в магометанство, то совершались эти перевороты не потому, что их принуждали
к этому
люди, обладающие властью (насилие, напротив, чаще в обратную сторону поощряло эти движения), а потому, что принуждало их
к этому общественное мнение. Народы же, которые силою принуждались
к принятию вер победителей, никогда не принимали их.
Разговор тотчас же
перешел на другие предметы: при Хрипаче все, по безмолвному согласию привыкших
к хорошему обществу
людей, сочли это весьма неловкою темой для беседы и сделали вид, что разговор неудобен при дамах и что самый предмет ничтожен и маловероятен.
Тогда инспектор Богданов, имевший в своем ведении школы трех уездов, переселился бы в один из соседних городов, и школы нашего уезда
перешли бы
к новому инспектору. Для этой должности был у земцев на примете
человек, наставник учительской семинарии в ближайшем городке Сафате.
На днях приезжает ко мне из Петербурга
К***, бывший целовальник, а ныне откупщик и публицист. Обрадовались; сели, сидим. Зашла речь об нынешних делах. Что и как. Многое похвалили, иному удивились, о прочем прошли молчанием. Затем
перешли к братьям-славянам, а по дороге и «больного
человека» задели. Решили, что надо пустить кровь. Переговорив обо всем, вижу, что уже три часа, время обедать, а он все сидит.
Не скоро сладили с упрямою рекой; долго она рвала и уносила хворост, солому, навоз и дерн; но, наконец,
люди одолели, вода не могла пробиться более, остановилась, как бы задумалась, завертелась, пошла назад, наполнила берега своего русла, затопила,
перешла их, стала разливаться по лугам, и
к вечеру уже образовался пруд, или, лучше сказать, всплыло озеро без берегов, без зелени, трав и кустов, на них всегда растущих; кое-где торчали верхи затопленных погибших дерев.
В последнее время я не брал у вас денег; не делайте опыта мне их
пересылать, а отдайте половину
человеку, который ходил за мною, а половину — прочим слугам, которым прошу дружески от меня поклониться: я подчас доставлял много хлопот этим бедным
людям. Оставшиеся книги примет от меня в подарок Вольдемар.
К нему я пишу особо.
До какой степени опасно и вредно для молодого
человека читать молодой девице что-нибудь, кроме курса чистой математики, это рассказала на том свете Франческа да Римини Данту, вертясь в проклятом вальсе della bufera infernale [адского вихря (ит.).]: она рассказала, как
перешла от чтения
к поцелую и от поцелуя
к трагической развязке.
Изобрел ли Биндасов на месте это последнее наименование,
перешло ли оно
к нему из других рук, только оно, по-видимому, очень понравилось двум тут же стоявшим благороднейшим молодым
людям, изучавшим естественные науки, ибо несколько дней спустя оно уже появилось в русском периодическом листке, издававшемся в то время в Гейдельберге под заглавием:"А toyt venant je crache!" — или:"Бог не выдаст, свинья не съест".
Встретились мы с ним на Невском, и, признаюсь, первым моим движением было бежать. Однако вижу, что
человек совсем-таки переродился — делать нечего, подошел. Прежде всего, разумеется, старину помянули. Вспомнили, как мы с ним да с Чичиковым (вот истинный-то охранитель был! и как бы его сердце теперь радовалось!) поросенка на постоялом дворе ели; потом
перешли к Мижуеву.
Желая его развлечь, я принялся болтать всякий вздор и как-то незаметно
перешел к рассказу о том, как некий бедный
человек от нужды поступил в дикие.
Евсей редко ощущал чувство жалости
к людям, но теперь оно почему-то вдруг явилось. Вспотевший от волнения, он быстро, мелкими шагами перебежал на другую сторону улицы, забежал вперёд, снова
перешёл улицу и встретил
человека грудь ко груди. Перед ним мелькнуло тёмное, бородатое лицо с густыми бровями, рассеянная улыбка синих глаз.
Человек что-то напевал или говорил сам себе, — его губы шевелились.
— Итог подводится — стареюсь!.. — отвечал сначала уклончиво Бегушев; но потом вскоре же
перешел к тому, что последнее время по преимуществу занимало и мучило его. — Ничего не может быть отвратительнее жизни стареющихся
людей, подобных мне! — начал он.
А слепец Брехун ходил со своим «глазом» по Служней слободе как ни в чем не бывало. Утром он сидел у монастыря и пел Лазаря, а вечером
переходил к обители, куда благочестивые
люди шли
к вечерне. Дня через три после бегства воеводы, ночью, Брехун имел тайное свидание на старой монастырской мельнице с беломестным казаком Белоусом, который вызвал его туда через одного нищего.
Но всё-таки послали будочника Машку Ступу, городского шута и пьяницу; бесстыдно, при всех
людях и не стесняясь женщин, Ступа снял казённые штаны, а измятый кивер [головной убор — Ред.] оставил на голове,
перешёл илистую Ватаракшу вброд, надул свой пьяный животище, смешным, гусиным шагом подошёл
к чужому и, для храбрости, нарочито громко спросил...